фoтo: Рoссия 24
Витaлий Милoнoв. Кaдр интeрвью тeлeкaнaлa «Рoссия 24».
Три рaзa увы, нo не раскрыл. Зато попал в федеральный эфир. Зачем? Почему? Помимо того, конечно, что на свое лицо в федеральном ящике всегда льстит поглазеть, вырвавшись из оков малозаметного городского статуса…
Когда в одном из телевизионных ток-шоу провожали сестер Толмачевых на «Евровидение 2014», в студию неожиданно завалился Милонов, что лично у меня, имеющего некоторые основания считать свое присутствие на передаче профессионально мотивированным, вызвало не только удивление, но и – как бы это объяснить? — моральную и даже физическую брезгливость. Поэтому торжественное вхождение Милонова в студию мне пришлось подпорить демонстративным выходом из нее с соответствующей вербальной мотивировкой. Из эфира этот демарш, на удивление, не вырезали, и он весьма бурно обсуждался тогда в медийно-сетевом пространстве. Надеюсь, что больше никогда не придется находиться с этим малоприятным мне существом в одном помещении и даже на одном поле…
Не все, конечно, столь брезгливы и принципиальны, и вполне могут позволить себе находиться не то что в большой Думе, а даже в маленькой телестудии, один на один, мило улыбаясь и даже входя в тактильный контакт посредством рукопожатия, с «вонючим воинствующим гомосеком». Ой, простите, гомофобом. Перепутал. Просто навязла на языке эта цитата, изреченная Милоновым из собственного рта, которая даже без пометки 16+ или 18+ транслировалась на всю страну на главном ГОСУДАРСТВЕННОМ информационном федеральном телеканале!
А раз транслировалась, то значит можно. Роскомнадзор, насколько я понимаю, даже не пошевелился направить телеканалу возмущенное порицание, взыскание или предупреждение об отзыве лицензии. При этом надо понимать, что это был не прямой эфир, а запись, которую можно было сто раз порезать и отредактировать. Что, кстати, на федеральных телеканалах часто и делается. Конечно, не в случае с Милоновым и прочими бесноватыми копателями «духовных скреп».
Это мы тут у себя в редакции трясемся над каждым словом, что бы не дай Бог, как говорится… Но теперь имея такую индульгенцию как государственный телеканал, я не могу отказать себе в удовольствии просто через запятую перечислить некоторые изречения Милонова, растиражированные государственным телевидением на всю страну. Слабонервных и впечатлительных при этом прошу не продолжать дальнейшее чтение.
Итак. Начнем с цветочков и музыки, так как мне это ближе. «На Западе ртом никто не поет, играют задницей, передницей и так далее…». Глубокий музыковедческий анализ, не так ли? На нем, правда, относительные приличия заканчиваются. Дальше треш. «Общество долбанных феминисток-лесбиянок», «что отличает американцев от нас – они дебилы, многие», «сумасшедшие на всю голову лесбы, гомосеки, левые и веганы», «гомосятина из Нью-Йорка, придурки из Сан-Франциско», «все идет от поганых гомосеков», «в Москве гомосеков много, но, к счастью, ценности свои они не могут внедрить», «если ты являешься вонючей гомосятиной, то в Америке это – бонус» (в адрес Кевина Спейси, — прим. А.Г.), «все гомосеки – это потенциальные педофилы»…
Последнее приведенное изречение прямо-таки напрашивалось, если бы это интервью делал я, на встречный вопрос: «Вы об этом судите по собственному опыту?». Но ведущий не спросил, а только мило улыбался и, как мне показалось, ему было приятно все это слушать…
Были и исторические экскурсы. «Рим пал, потому что аристократы стали пользоваться мальчиками, любить всякие искусства свободные, поэзию и прочую гадость». И даже библейское о Содоме и Гоморре – «превращение воинствующих гомосеков в косметику Мертвого моря, которой мы сейчас прекрасно пользуемся».
В течение получаса федеральный госэфир уверенно погружался в мутную патоку грязных ругательств и дворово-зековского слэнга: «нас кормят каким-то фуфлом», «когда все эти кириллы серебренниковы становятся государственным главным трендом, обществу каюк наступает», «немытые подмыхи, потные вонючие девки из этих общин»…
От апологета семейных ценностей и борца с «гомопропагандой» при этом женскому полу досталось, кажется, больше, чем любой «гомосятине». Женщин он явно не жаловал, они в его восприятии были исключительно «страшными крокодилицами и жабицами». Что опять же наводило на встречные вопросы, но ведущий продолжал лишь мило улыбаться и только «смущенно» заметил, что всех этих слов сам не может произнести, «потому что то, что дозволено депутату, не дозволено журналисту»…
Вот тут я тоже не понял. Он что – все-таки хотел эти слова произнести? Но, наступая на горло собственной песне,не смог, сославшись на придуманный закон? Просто до этого эфира я-то как-раз считал, что закон у нас и для депутатов, и для журналистов, и для самых рядовых граждан – один на всех и все перед ним равны. Не так? Извиняйте? На госканале хоть разъяснили…
Помимо закона, правда, есть еще нормы приличия – и человеческого, и общественного. Демагоги, конечно, сально хмыкнут и ответят на мой «плач Ярославны»: у нас, дескать, свобода слова. Сейчас – это обычная отговорка, когда надо дать слово откровенным мракобесам, пещерным маргиналам, моральным и нравственным уродам, просто мерзавцам. В любых других случаях обычно одергивают, изгоняют, затыкают, могут даже наброситься с кулаками за непонравившуюся «свободу мысли» и с такой же сальной ухмылкой «объяснить на пальцах», что свобода не означает вседозволенности.
Но если говорить о нормах приличия и дозволенностях, то даже в самых свободных странах есть общественный и личностный консенсус, согласно которому не то, что выпускать в эфир хоть государственного, хоть частного канала, а даже руку подавать: а) расисту, б) антисемиту, в) гомофобу г) террористу д) насильнику – западло (пардон за слэнг, но уж последую стилю гостелевидения). Как минимум. Дальше возможны вариации в зависимости от собственной щепетильности, образования, воспитания…
Конечно, уже нет блистательной Фаины Раневской с ее бессмертной «скорая помощь, помощь скорая», но и ограничиться пожиманием плечей со ссылкой на клинический диагноз не получится. Поскольку такими вот эфирами на госканалах в стране и нагнетается та самая атмосфера испепеляющей все живое ненависти, о чем с нескрываемой уже тревогой говорили, кстати, и правозащитники на недавней встрече Совета по правам человека с Путиным. Президент обещал «подумать над этим». Пока думает, милоновы и иже с ним беснуются чертями на шабаше. Безостановочно, безнаказанно, со всех углов, трибун, экранов, радиоточек…
Ведущий, якобы возражая визави, подхихикивал: мол, будет вам, Виталий Валентинович, «почему не разрешить браки с насекомыми, кому от этого будет хуже?». С НАСЕКОМЫМИ! Я этого ведущего знаю много лет, редко, правда, нынче видимся, но при следующей встрече, прежде чем поздороваться, все-таки уточню: а подать руку насекомому — комильфо?
